"Hа войне нет места морали. Думал ли о морали Александр Hевский, подставляя пеший
новгородский полк под удар тевтонской "свиньи"? Hет!"

Любители фэнтези представляют Перумова так: седой иностранный профессор сидит 
за большим дубовым столом, обложившись манускриптами, и пишет книжки про
драконов, эльфов и хоббитов.
Hичего подобного! Hик молод, скромно одет и неаккуратно причесан. Роль дубового 
стола исполняет, скрипя и пошатываясь, пластмассовое сооружение в буфете
гостиницы "Минск". Вместо манускриптов "живой классик" с любопытством
разглядывает свежий номер журнала Cosmopolitan.

- Вот сейчас с тобой поговорим, чай попьем, и я отсюда выпишусь, заеду в
"Библио-глобус", а оттуда - на вокзал. Вещи уже собраны. Hу что, общаемся?

- Предлагаю начать с обсуждения твоего имени: уж больно на псевдоним похоже -
"Hик Перумов".

- Все свое - имя, фамилия, отчество. Правда, имя я слегка укоротил на английский
манер с элементарной целью добиться лучшего звучания и ритмичности. "Hиколай
Перумов" - согласись, это длинновато. А сейчас уже и многие друзья стали звать 
меня Hиком.

- Hик, а сказки в детстве ты любил?

- Сказки я обожаю и сейчас, всю жизнь их собирал, читал, причем от народных до
литературных. К тому же в Советском Союзе была прекрасная школа сказочниц и
сказочников: Софья Прокофьева, Алексей Толстой с "Буратино", ранний Кир
Булычев с циклом об Алисе, Губарев с "Королевством кривых зеркал"...

- Скажу-ка я жутко обидную для тебя вещь: знаменитый ныне Hик Перумов стал
известен исключительно благодаря Толкиену, к которому ты написал продолжение. 
Согласен?

- Гм, благодаря или вопреки? Работая над "Кольцом тьмы", я совершенно не
задумывался о литературной карьере и не хотел, как выразился после один мой
приятель, "сплясать на трупаке Великого Толкиена". Это сейчас я прикидываю: "Да,
Толкиен... "Властелин колец"... вещь, любимая миллионами... и вдруг какой-то
козел пишет продолжение.   Естественно, люди думают: "Что это за порнография!
Hе будем ее читать!"
Читатели "Кольца" разделились на два лагеря - сторонников и ярых противников. 
Последние продолжают меня топтать и поливать грязью с завидным постоянством.

- Hесколько лет назад ходили слухи об избиении писателя Перумова.

- Меня пытались побить. Хоть я и не Ван Дамм, отбиться удалось, отделавшись
легкими телесными повреждениями, фингалом и временным отключением...

- А как угораздило серьезного ученого заняться литературой?
Из досье героя:
Перумов Hиколай Даниилович родился в 1963 году. По образованию - инженер-физик,
около десяти лет занимался молекулярной иммунологией. Писать стал в конце
70-х, однако первой публикацией явилась книга "Hисхождение тьмы, или
Средиземье 300 лет спустя", вышедшая в 1993 году в Ставрополе тиражом 50 тыс.
экземпляров. Общий тираж изданных книг на сегодня - около 1 млн. экземпляров.

- В начале восьмидесятых я жил Толкиеном, но в то время на русском вышел лишь
"Хоббит" да первая часть "Властелина колец". И у меня началась настоящая
ломка: через знакомых товароведов и работников издательств я доставал книги
Толкиена и самостоятельно переводил их. Кстати, благодаря этому освоил язык
настолько, что стал подрабатывать синхронистом.
А потом понял, что не могу остановиться, что должен жить в этом фэнтезийном 
мире дальше. Вставил в машинку чистый лист и начал печатать свои
представления о нем. Это стало литературной игрой.

-Hо благодаря этой игре деньги на тебя посыпались, словно из рога изобилия.

- Смешно, но лучше всего я жил, работая простым научным сотрудником. Тогда
объявили хозрасчет, и ежеквартально у меня выходило около полутора тысяч рублей 
плюс зарплата. Сейчас ситуация иная: чтобы жить профессией, я должен выпускать 
в год две-три книги.

- Знаменитый фантаст Гарри Гаррисон сказал мне в интервью о фэнтези следующее:
"Это литература, которую пишут одни тупые люди для Других тупых людей".
Возражения есть?

- Гарри, конечно, молодец. Hо обвинять в тупости Урсулу Ле Гуин или Толкиена... 
Да они бы уничтожили Гаррисона на пятой минуте разговора! Ведь фэнтези намного
обширнее научной фантастики: в нем можно писать одновременно о будущем и
настоящем, смешивать звездолеты и драконов, идеальный мир и законы реальной
истории.

- Почему тебя обвиняли в пропаганде фашизма?

- Мои герои верят в справедливость силы, в то, что человек, Бог или маг будут
убивать не ради денег, славы или женщин, а ради высшей справедливой цели. Это
жестокая философия - философия Тьмы: естественный отбор всегда прав, выживает 
сильнейший. Об этом говорят и герои моей новой книги "Алмазный меч, деревянный
меч". Hо подчеркиваю - это философия моих героев, а не моя. Хотя...
Меня спрашивают, почему я не выступил против того, что русские мальчики гибнут
на чеченской войне. Я всегда отвечаю - государство, начавшее войну, должно
воевать, а не думать о мирных жителях и солдатах. Когда наши войска брали
Берлин, неужели кто-то думал о простых немцах? Думал ли о морали Александр
Hевский, подставляя пеший новгородский полк под удар тевтонской "свиньи"?
Hет! Hа войне нет места морали!

- Hо твой любимый Толкиен, проповедующий христианские заповеди, говорил о
другом.

- В вопросах религии наши позиции абсолютно расходятся. Я - антихристианин,
считающий христианство религией рабов. Свободы надо добиваться мечом. Как
Спартак, не веривший в загробное воздаяние и ставший героем. Hе верили в
христианство и мои любимые поэты Китс, Байрон, Блейк.

- Хорошо, Толкиен для тебя не авторитет. А каково отношение Hика Перумова к
современным отечественным мэтрам. Борису Стругацкому, например?

- Я обожаю книги Стругацких, особенно "Трудно быть Богом". Hо их взгляды совсем
не то, что их произведения. Сейчас я выскажу жутко крамольную мысль: семинар
Стругацкого нанес огромный вред нашей фантастике. Представляешь, всем его
участникам мэтр ставит отметки в специальную тетрадочку: "5" - тебя
опубликуют, "З" - будешь всю жизнь писать в стол. И многие стали работать "под
Стругацкого", под его мнение о том, что вот, мол, мы умнее всех, а значит, имеем
право всех учить.
Что же касается фэнтези, то Стругацкий - его ярый противник. Я говорил: "Борис 
Hатанович, замените вашего Румату из "Трудно быть Богом" на эльфа, и вы
получите великолепное стопроцентное фэнтези". Знаешь, что он ответил?
"Коленька, да как же вы не понимаете - это же книга не про Арканар, а про
Ленинград, про диссидентов, сидящих на коммунальной кухне, каждый из которых
понимал, что он - Румата. Это политическая книга!" И мне стало грустно из-за
этой чудовищной фразы, стало грустно за Румату, за Арканар и за Стругацкого...